Чистка оружия - утомительное и нудное занятие. Чистишь его, чистишь, чистишь... А отстрелял хоть один выстрел - и начинай сначала. Ну а непривычки это и вовсе каторга. Так что солдат срочной службы рядовой Владимиров уже заколебался драить нутро автомата от пороховых газов. До тех пор пока не...

Ослепительный свет залил комнату. Солнце не проникало в окна с этой стороны, а значит там, снаружи, и вовсе сверкало. И одновременно с плаца донеслись вопли солдат и офицеров.  Алексей вскочил, роняя разобранный автомат, и дернулся было к выходу, но тут же остановился - приказ сержанта был недвусмысленен. А снаружи все так же светило солнце - да так, что и носа было не высунуть. Крики стихли, а через несколько минут померк и свет.

Яркие лучи оставили после себя последствия - краска на подокннике дымилась, вздыбилась пузырями и не загорелась только чудом. Что творилось на плацу, не хотелось и думать. Решившись хотя бы выглягуть, рядовой подошел к двери и сунул нос наружу. Лежавшие на плацу солдаты вместе с сержантами и молодым лейтенантом явно не инсценировали - одежда на них дымилась, а ближайшие, как было видно, даже слегка "утонули" в асфальте. Подумав, что это ему кажется, рядовой ступил наружу... И нога на три сантиметра сразу же ушла в размягчившийся от жара асфальт. Рывком выдернув ногу, Алексей скакнул назад и стал смотреть наружу, уже не делая попыток выйти.

- Бля... А что теперь делать-то? Телефон! - и боец рванулся в кабинет ротного, где был телефон. Сорвал трубку - тишина. А от телефона мерзко воняло горелой пластмассой и электроникой... В памяти рядового метались наскоро заученные статьи Устава, но среди них "что делать в случае мгновеннной гибели от природной аномалии всего подразделения" почему-то не было. Большинство оставшихся в памяти инструкций четко отдавали приказ - "доложить ротному и ждать указаний". Беда в том, что заасфальтированному ротному было уже не до отдачи указаний.
- С поста меня никто не снимал... - мелькнула дикая мысль, и рядовой вернулся на "тумбочку". За несколько минут он собрал автомат, каким-то чудом не потеряв ни одной пружины, даже когда уронил его на пол. Оружие, пусть и без патронов, немного придало ему веренности. Держа его в положении "на грудь", рядовой встал на тумбочке, нервно косясь в окна. А в помезении становилось все жарче...

- Мать их... Что же делать-то? - вертел головой солдат. - Надо как-то шевелиться... Не может же быть чтоб все это никто не заметил? - в окно стали видны подымающиеся сразу в нескольких концах города струйки дыма - видимо, явление не было локальным, и пожары начались.

- Пожары, точно... Пожар! - мелькнула в голове солдата мысль. В запалке он и не заметил, что в помещении все жарче. Теперь же, прислушавшись, уловил характерный треск на крыше - видимо, очаги пламени появились и там.

- Надо тушить... - забыв о асфальта, выскочил наружу боец. Увязая, он отбежал на три шага и остановился - тушить было бессмысленно, а в одиночку и не возможно. К телам погибших он тоже подойти так и не решился, слишком уж жутко это было.А солнце снова стало светить сильнее - и словно предчувствуя беду, Алексей вбежал обратно в казарму. Снова вспышка, усиливающийся пожар, вонь от асфальта и горящей одежды на телах...

- Я ж так сгорю, и не увидит никто... Матери небось телеграмму дадут - и все. Мол, погиб геройски. Надо выбираться... Не вечно ж оно будет жарить... - с ненавистью уставился на солнце сквозь крышу казармы Владимиров. - Надо уходить... - и тут как по заказу солнце снова приутихло. Выскочив наружу. не образая внимание на вязнущие ноги, боец унесся к выходу из части, унося с собой автомат без патронов и слой битума на обоих сапогах.